Источник:
Главной проблемой для разведчиков во все времена была передача информации. Именно на этом этапе происходили разоблачения многих шпионов, достаточно вспомнить Олега Пеньковского, которого КГБ зафиксировала на контакте рука в руку с представителем британского посольства. Или «Красную капеллу» в оккупированной нацистами Европе, которую гестапо перехватило, определяя с помощью пеленгации во время выхода на сеансы радиосвязи расположение радистов. Пресловутая радистка Кэт была навеяна Юлиану Семенову именно этим сюжетом.
Спецслужбы шли на различные ухищрения, придумывая тайники в виде камня, книг, но все равно передача сведений оставалась слабым местом. Ныне же, в эпоху интернета, ситуация радикально поменялась. Заводи, хотя бы на один раз, почтовый ящик на gmail и шли с него куда хочешь и что хочешь. А можно еще использовать и Skype и массу иных способов связи. Национальные границы рухнули. Земля, действительно, стала всемирной деревней — по заветам Маршалла Маклюэна.
Думается, этот аспект сильно беспокоит спецслужбы всего мира. Не только шпионы, но и экстремисты и будущие террористы находят друг друга через интернет, и через него же общаются. Не допустить утечку секретов при свободном обмене информацией — задача не из простых. Наверное, впереди нас ожидает немало занятных шпионских историй о том, как ловили вражеских разведчиков в сети.
Но сегодня хотелось бы обратить внимание на более скромный аспект данной проблемы — возможность утечек военных секретов в цифровую эпоху без сознательного шпионства. Именно в связи с этим Госдума 12 февраля приняла во втором чтении законопроект о внесении поправок в ФЗ «О статусе военнослужащих», внимание от которого отвлекла шумиха вокруг закона о рунете. А напрасно — согласно документу, военным отныне будет запрещено размещать в сети информацию о себе и других военнослужащих, раскрывающую сведения об их деятельности и местонахождении. Практически миллиону граждан России, — а столько у нас служит в армии, — будет нечего постить в соцсети, ибо любая фотография, за исключением сделанной в отпуск, может считаться нарушающей закон.
В последние несколько лет российские вооруженные силы были вовлечены в несколько операций за пределами страны. Если не брать отстоящую от нас уже довольно далеко войну с Грузией 2008 года, то это Крым в 2014-м, а также Сирия, начиная с 2015 года. В иных случаях об участии военных говорилось лишь спустя много месяцев. Но вот о реальном масштабе участия, особенно о событиях в Крыму, сведения начали поступать гораздо раньше официально объявленных. И здесь как раз сыграли важную роль фотографии и записи военнослужащих в соцсетях, оказавшиеся плодотворным материалом для расследований независимых исследовательских групп, таких как Bellingcat.
Bellingcat — самое яркое и известное проявление гражданской журналистики последних лет, ставшее настоящей сенсацией. Его создатель Элиот Хиггинс опирается на информацию из открытых источников, которая затем подвергается анализу. Bellingcat предприняло расследование артиллерийских обстрелов украинской территории с российской, провело исследование обстоятельств гибели малайзийского пассажирского самолета, сбитого над Донбассом, а также утверждает, что установило личности «Петрова» и «Боширова», обвиняемых в Великобритании в отравлении Скрипалей.
Во всех трех случаях британцы и их российские помощники активно использовали доступный им материал: скажем, они проводили геолокацию фотографий российских военнослужащих, что позволяло отслеживать их перемещения, равно как путь боевой техники. Возможность такой экспертизы означает настоящую революцию в расследовательской журналистике, не важно гражданской или профессиональной (Bellingcat показывает, что грань между ними условна). Для подсчета потерь российской армии используются и фотоснимки со свежих могил на кладбищах, и данные из «Одноклассников» и «ВКонтакте».
Всю историю войн враждующие стороны старались прикрыть свои тылы, закрыть их от проникновения лазутчиков. Теперь же, в эпоху социальных сетей, теоретически солдаты могут вести онлайн репортаж с поля боя. Разумеется, это побуждает разрабатывать новые методы защиты.
В американской армии, с одной стороны, признают значимость социальных сетей и до 80% военнослужащих имеют в них свои странички. С другой стороны, их содержание не должно нарушать строгие требования Кодекса военного правосудия (UCMJ) и общих моральных требований, предъявляемых в армии США (а они очень высоки).
В этом смысле новации российских депутатов не представляют собой чего-то исключительного. Скорее, удивительно, что их принимают так поздно — уже после сокрушительных провалов ГРУ, когда Bellingcat показал как можно без особого труда выявлять сотрудников военной разведки десятками и даже сотнями, используя открытые базы данных. Другой вопрос, что ограничения американских военнослужащих внятны и четко определены, и не перекрывают им возможности информировать о своей текущей жизни. А в России все сделано самым туманным и всеобъемлющим образом, когда самое невинное фото можно будет считать преступлением.
Законодательство всегда отстает от реальной жизни. Человечество сперва что-то изобретает, и уже затем придумываются правила по использованию внедрений, в данном случае интернета. Соцсети в России начали использоваться лет одиннадцать-двенадцать назад. Глобальную сеть — еще лет на десять раньше. Но осмысление того, как они влияют на безопасность и армию, приходит только сегодня.
Поединок между новейшими технологиями и государством напоминает древнюю историю про заключенного и тюремщика. Первый думает о побеге сутки напролет, второй — о предотвращении оного только в служебные часы. Власть уже обожглась несколько раз на попытках урегулировать интернет. Вспомним закон о блогерах, принятый в 2014 году, но отмененный спустя три года, в 2017-м, в силу своей устарелости и принципиальной неисполнимости. Фейсбук и Инстаграм фактически «обнулили» его. В 2018 государство провалилось с попытками взять под контроль Telegram.
Распространение информации военными будет непросто отследить — в России их насчитывается, как сказано выше, около миллиона человек. Про Skype, Telegram, прочие мессенджеры и интернет-телефонию мы уже упоминали. То есть, есть ли кто-то захочет «слить» какие-то сведения, то реально помешать такому человеку будет практически невозможно. Закон, скорее, направлен на предотвращение ненамеренной утечки информации, которая потом может стать предметом анализа тех же журналистов. Он нечто вроде плакатов времен войны: «Тише, враг подслушивает!» и «Болтун — находка для шпиона».