Источник:
Деньги в обмен на лояльность
Венесуэла времен Уго Чавеса и первых лет Николаса Мадуро отличалась от собратьев по режиму одним важным обстоятельством — честными, прозрачными и конкурентными выборами. Как бы странно это ни звучало, но лозунг Уго Чавеса о святости голоса каждого венесуэльца работал на практике.
Для электоральной автаркии Чавеса просто не требовались системные фальсификации. Быстрый рост цен на энергоносители в 2000-х годах позволял режиму в стране — абсолютном лидере по доказанным запасам нефти (с опережением даже Саудовской Аравии) и сравнительно небольшим населением (30 млн человек) буквально подкармливать своих избирателей. Левый популизм Чавеса, растущая доля государства в ВВП, высокие социальные обременения, ведущие к снижению эффективности венесуэльской экономики, коррумпированность режима полностью компенсировались высокими и растущими доходами от экспорта нефти.
Идиллия рухнула уже в последние годы Чавеса. Даже все еще очень высокие цены на нефть не могли компенсировать неэффективности режима, и венесуэльская экономика, попеременно падая (–3,2% ВВП в 2009 году, –1,5% — в 2010-м) и вырастая (+4,2% в 2011 году, +5,6% — в 2012-м, +1,3% — в 2013-м), замерла возле ноля.
Вниз с зимбабвийским темпом
Николас Мадуро, по сути, не принес ничего нового в практиках. Печатание денег для обеспечения лояльности граждан и выполнения растущих бюджетных обязательств — главный политический инструмент Уго. Все нулевые годы инфляция в Венесуэле не падала ниже двузначных цифр, в среднем оставаясь на уровне 20-30%.
Мадуро не только не изменил логику экономической политики, но лишь нарастил выпуск денег. Вызванная же ею гиперинфляция, резкий скачок цен на товары толкнули правительство Венесуэлы к последнему шагу, толкнувшему страну в затяжной кризис — прямому госрегулированию цен, национализации магазинов, с конфискацией и раздачей населению товарных остатков. В комплексе гиперинфляция и госрегулирование курса и цен привели к острейшему дефициту товаров первой необходимости и к появлению черного рынку как продовольствия, так и валюты.
Обрушение реальных доходов граждан резко подстегнуло насильственную преступность, и Каракас плотно закрепился на первых местах всех рейтингов опасности городов с индексом 111 убийств на 100 000 населения.
Безумные очереди на дефицитные товары по «госцене», развитый черный рынок, растущая преступность — в таком положении страна встретила еще и обрушение цен на энергоносители в конце 2014 года. Отныне даже нефть не обеспечивала притока валюты, достаточного для простого функционирования страны и хоть какого-то удержания платежного баланса от катастрофических показателей. Курс национальной валюты, оставаясь почти неизменным, официально полетел вниз с зимбабвийским темпом. Уже в 2015 году инфляция в стране составила 121,7%, курс же боливара на черном рынке, при официальном в 10 боливаров за $1, вырос в том году со 100 до 1000 боливаров за $1.
Дальнейшее развитие событий приобретало все более угрожающий масштаб. Венесуэла, теряя по 7-15% ВВП в год, официально возглавила список худших экономик мира, инфляция и девальвация к 2018 году измерялась уже сотнями и тысячами процентов в месяц.
Драматизм картины хорошо характеризует тот факт, что деноминацию боливара и введение новой валюты «суверенный боливар» пришлось отложить на несколько месяцев из-за нехватки валюты для оплаты печати новых денег. Когда же запуск новой валюты состоялся — 24 августа 2018 года, — планируемая деноминация в 1000 раз была увеличена до 100 000 раз и с банкнот вместо трех нулей убрали пять, достигнув показателя в 60 боливаров за $1.
Но и новой валюте был определен недолгий срок. На сегодняшний день за $1 США дают 1300 суверенных боливаров, девальвация за 5 месяцев после ее введения превысила 2000%. Крупнейшая в обращении банкнота в 500 суверенных боливаров — это сегодня менее 40 американских центов.
«Опрокидывающие» выборы и их последствия
В 2015 году в Венесуэле состоялись парламентские выборы, завершившиеся так называемым «опрокидывающим» результатом. Оппозиционная коалиция «Круглый стол демократического единства« получила 56,22% голосов и квалифицированное большинство парламенте (109 мест), против 40,91% у «Единой социалистической партии Венесуэлы» и 55 мест соответственно.
Президент Мадуро вступил в открытую конфронтацию с избранным парламентом, открыто игнорируя все его законодательные акты. Парламент же на фоне массовых акций протеста против Мадуро в 2016 году прямо обвинил президента в попытке узурпировать власть, а в январе 2017 проголосовал за отставку главы государства.
Ключевым шагом в противостоянии стал подписанный 1 мая 2017 года президентом Мадуро декрет о прекращении полномочий действующего парламента и выборах в новый парламент — Конституционную ассамблею Венесуэлы. Оппозиция и парламентское большинство отказались признать декрет и участвовать в выборах нового законодательного органа. В итоге выборы в лояльный парламент состоялись в июле 2017 года, причем эта процедура была совсем не похожа на демократическую — с огромной степенью административного давления и прямых фальсификаций. В итоге она не была признана большинством развитых стран.
Этот момент можно считать точкой установления в стране фактического двоевластия. С одной стороны, в стране есть действующей президент, армия полностью подконтрольная ему Конституционная ассамблея и армия, а с другой квалифицированное большинство избранной в 2015 году Национальной ассамблеи — международно признанного парламента Венесуэлы.
На фоне массовых акций протеста, ухудшающейся экономической и социальной ситуации, надвигающейся гуманитарной катастрофы, потери половины ВВП за 4 года, наводнения соседних стран беженцами в мирное время (их число оценивается от 2 до 5 млн человек), формальное отстранение Национальной ассамблеей президента Мадуро от власти было лишь делом времени.
Чем закончится противостояние двух фактически равных властей страны: президента Мадуро, формально выигравшего внеочередные президентские выборы в мае 2018 на фоне системных фальсификаций и отстранения всех потенциальных конкурентов, в результате чего выборы не были признаны большинством мирового сообщества, и формально несуществующего, но международно признанного парламента 2015-го года, — на сегодняшний день предсказать непросто. Многое будет зависеть от того, как поведет себя армия и оппозиция с 35-летним лидером Национальной ассамблеи Хуаном Гуаидо, уже провозгласившим себя временным президентом Венесуэлы. Поддержка Гуаидо большинством развитых стран региона, США и Канадой была вполне ожидаема. С точки зрения этих стран, не признавших новую Конституционную ассамблею, легитимный парламент законным образом отстранил президента за многочисленные беззаконные шаги и попытку узурпации власти.